"Он подлежал призыву
на действительную службу в армию, но от услуг чуждого элемента
отказались (сын репрессированного священника). В августе 1941 года его
все же призвали и определили в 5-ый погранотряд войск НКВД минометчиком.
В первый же день рядового Меньшикова приставили к дверям камеры
охранять особо опасного преступника. Но тюремные будни закончились
довольно скоро. Немцы рвались к Ленинграду. Отряд выдвинули
на передовую. Минометчик Меньшиков в составе своего 5-го пограничного
отряда НКВД осваивал окрестные (безмерные) болота и замерзал на снегу.
Оно же, это болото, и спасло его, когда внезапно накрыла немецкая
шрапнель. Очнулся не сразу. А когда пришел в себя, долго не мог понять,
где он и что с ним? Ни рук, ни ног не чувствовал. Лежал в болоте, как
в зыбке.
Звездное небо в тишине ночной было какое-то нереальное. Голос
тоже не слушался. Опять потерял сознание. Вторично пришел в себя уже
в полевом госпитале. Как узнал потом, увидели его местные деревенские
ребятишки. Показался он им живым еще, так как что-то бормотал в забытьи.
Позвали взрослых. Два старика (все мужское население деревни) с большим
трудом вытащили его из трясины. Ребятишки тем временем сбегали
в развернутый неподалеку полевой госпиталь. Там его и подлатали:
ампутировали кисть правой руки. И это еще не все: на левой руке пальцы
не сгибаются, а вследствие общей контузии нарушен слух, порох усеял
плотно все лицо и шею, превратив северного парня с льняными кудрями
в необычного африканца, курчавого, но блондина. После мытарств по пяти
госпиталям в июле 1942 года Николая уволили из армии по ранению.
Выписали в Великий Устюг. Вернулся Николай в родной до боли городок, где
взрослел, где получил специальность, где могила матери и где покоится
прах отца вместе с другими такими же страдальцами за веру. Город
встретил солдата неприветливо. Людей на улице почти не видно.
Да и то лишь старики и дети. Первая старушка, шедшая навстречу, увидев
искалеченного солдата, шарахнулась с криком: «Чур меня, нечистая сила!»
Горько усмехнулся солдат. В зеркало он, конечно, себя видел, но такой
реакции не ожидал. Военком посоветовал Николаю подыскать вдовушку
с квартирой, так как он, военком, искалеченному солдату, мол, ни жилья,
ни работы предоставить не может. Не найдя утешения и не решив земные
дела в Великом Устюге, подался изувеченный солдат в родную деревню Мякинницыно.
Недолго оставался одиноким: уборщица колхозного правления разделила
судьбу его нелегкую. Правление колхоза выделило молодым бесхозную
избушку, в которой давно уже никто не жил. Избушка оказалась вовсе
не избушка, а банька по-черному. Но, видимо, кто-то до них ее обживал,
потому что она вся, как есть, просто кишела изголодавшимися клопами.
Больше трех ночей медового месяца в этом " шалаше" молодожены
не выдержали. Правление колхоза ничего другого предложить не смогло,
а ведь Николай трудился в четырех лицах: и почтальоном, и приемщиком
молока, и весовщиком, и кладовщиком. В шесть часов утра Николай развозил
по дворам колхозников зерно для просушки на русских печах в каждой
избе, затем это зерно отправлял государству. До девяти принимал молоко.
Разносил почту до четырех вечера. Потом работа на весах и в кладовой.
И все это с одной рукой, с не сгибающимися пальцами на другой, с плохим
слухом и зрением. По истечении некоторого времени местная деревенская
фельдшерица (пожилая, с богатой практикой и жизненным опытом, еще
и знахарка) зазвала его к себе. Долго прощупывала кисть, каждый
отдельный палец, каждую фалангу. Наконец, вынула откуда-то маленький
камешек с пшенное зернышко. И пальцы, на удивление, задвигались. Радости
Николая не было предела: хоть и одна рука, но настоящая! Четыре года
прошли в трудах праведных при нищенском существовании и без своего угла.
Но молодость и невероятное жизнелюбие помогли выжить. Из-за отсутствия
жилья семья Меньшиковых в мае 1948 года переехала в город Архангельск, где жила сестра жены.
Двадцать лет Николай работал в артели инвалидов «Вперед», сначала грузил
с напарником баржу двухметровыми горбылями, потом был на подхвате, кто
куда пошлет, полировал рейки и бронзировал рамки, строгал доски
на станке. За мастерство и безупречную работу удосужился звания «Ударник
коммунистического труда». За добросовестный и долголетний труд был
награжден меховой шапкой. А жил все это время в бараке, окруженном
лужами и канавами со стоячей водой. Пролетели годы, не стало жены Тони,
вышла замуж дочь Валентина. И, в конце концов, родственники уговорили
Николая обратиться в военкомат по поводу улучшения жилищных условий.
Вскоре он получил однокомнатную квартиру со всеми удобствами на втором
этаже и зажил, наконец, цивилизованной жизнью. И женился на женщине
на семь лет его младше".Был награждён орденом Отечественной войны 1 степени (06.04.1985г.)
(Из семейного архива)
(Из семейного архива)
" Перед войной работал в сапожной мастерской в г. Пушкино Ленинградской области. В 1937 году по возрасту подлежал призыву на военную службу, но в военкомате, куда он пришёл, его отправили домой (возможно, что по причине плохого слуха, у него был врождённый дефект). А в 1941 году его вызвали в военкомат и направили 5-й пограничный отряд войск НКВД миномётчиком. В первый же день его поставили к дверям камеры охранять особо опасного преступника. Но тюремные будни закончились быстро. Немцы рвались к Ленинграду. И погранотряд выдвинулся на передовую. Миномётчик, красноармеец Меньшиков, осваивал опыт пехоты - ведение боевых действий в условиях болотистой местности. Долго воевать не пришлось... Немецкая шрапнель накрыла миномётчика. Очнулся в болоте. Рук-ног не чувствовал. Говорить не мог. Голова гудела... Потерял сознание. Очнулся в госпитале... Его нашли досужие деревенские ребятишки и позвали взрослых. В полевом госпитале ему ампутировали кисть правой руки. На левой - пальцы перестали сгибаться. Вследствие общей контузии почти исчез слух. Всё лицо обгорело и усеяно порохом. После лечения в пяти госпиталях (последний - в Славгороде на Алтае) в июле 1942г. демобилизовали из армии по ранению (инвалид Великой Отечественной войны 1 группы)".
(Запись из проекта "Дорога памяти")
Комментариев нет:
Отправить комментарий